Я ПОРВУ ВАШУ ЛЕНТУ СЕГОДНЯ
ЭТО МЕСТЬ ЗА МОЕ ДОЛГОЕ ОТСУТСТВИЕ
Этот текст - это просто я не знаю, что сказать, да, я обалденно формулирую.
Изначально дело было в том, что фемслэшную выкладку было некому закрывать, в итоге, мы закрыли ее почти вдвоем с кэпчиком (
Мамока), это было феерично. Потому что она нарисовала
ТАКОЙ ОХУИТЕЛЬНЫЙ АРТ с фемками Донкихотов, что он хотя и есть в шапке фика, я еще раз его зафорсю здесь капсом, чтобы все смогли насладиться, ибо это так восхитительно! *О* И я написала по нему, ибо не могла не, мне только дайте идею, я напишу вам гору фемслэша почти любого, не говоря уже о том, что большинство слэшных пейрингов в фемслэшном варианте для меня прекрасны, даже если я в исходном варианте не шипперю (кроме кидло, пожалуй XDD)
Ну и не могу не упомянуть отдельно еще одного потрясающего человека - мою, по ходу, почти бессменную бету
Яблочный крендель, прост спасибо тебе за все, бро.
Название: Игра
Автор: mrs. AWESOMEБета: Яблочный крендельРазмер: мини, 1101 слов
Пейринг/Персонажи: фем!Дофламинго/фем!Росинант
Категория: фемслэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: AU, инцест, кинк (связывание)
Краткое содержание: «Ты похожа на маленькую милую лошадку», тянет Доффи и смеется, не переставая жадно оглядывать ее с ног до головы.
Примечание: все совершеннолетние; фик написан по
командному артуРазмещение: запрещено без разрешения автора
Ремни стягивают тело, и Роси отчего-то боится пошевелиться: ей кажется, будто она туго связана по рукам и ногам. Тихий вздох срывается с губ, стоит Доффи просто дотронуться до нее, медленно провести пальцами от плеча к бедру, – от ее прикосновения кожа тут же покрывается мурашками. Роси пытается судорожно осознать, уложить в голове, как это – когда одновременно и стыдно, и приятно, и хочется послать сестру ко всем чертям с ее играми, которые так смущают, – но не отводит взгляда, смотрит прямо и упорно, как и всегда.
– Ты похожа на маленькую милую лошадку, – тянет Доффи и смеется, не переставая жадно оглядывать ее с ног до головы, и снова гладит, ненароком стаскивая с левого плеча кружевной пеньюар.
Роси вздрагивает и краснеет: ремни на ее теле от плеч спускаются к груди, огибают и плотно опоясывают, протягиваясь через живот к талии и ниже, сцепляясь с кружевными трусами. Это – единственное, что на ней осталось из одежды, и в обычной ситуации ее нисколько не смутила бы подобная нагота (а часто этого даже хотелось), но сейчас все кажется неестественным и мутным, словно во сне.
– Это как-то… Неправильно? – с неуверенностью произносит Роси и глядит Доффи в глаза, когда та склоняется к самому ее лицу.
– Непривычно, – поправляет с широкой и хитрой улыбкой Доффи и целует ее в шею, оставляет чувствительный красный след, отчего Роси снова дрожит и вздыхает, судорожно и громко.
Ей действительно непривычно, неудобно, может, даже больно немного, но она вдруг ловит себя на мысли, что хочет исследовать эти ощущения, и делает маленький шаг назад, чтобы облокотиться плечами на стену и найти точку опоры. Доффи тут же нагло использует эту возможность, хватает крепко за ее плечи и прижимает, оказываясь ближе, с довольным смешком снова целует, заставляя затылком прислониться к стене и открыть шею.
Тело начинает наливаться напряжением, не только из-за тугой сбруи, но и из-за настойчивых прикосновений и поцелуев, после которых засосами покрывается вся шея и верхняя половина груди. «Никаких расстегнутых рубашек как минимум пару дней», – мысленно отмечает Роси, на деле прекрасно осознавая, что завтра все это повторится снова. И получает от этих мыслей даже больше удовольствия, чем должна бы.
Доффи небольно, но ощутимо кусает ее за сосок, и Роси со стоном изгибает спину, желая прильнуть ближе. Ее пальцы судорожно скользят по спине сестры, ощупывая каждый уголок и каждый маленький шрам, а тело начинает подрагивать от нарастающего возбуждения. Ремни, кажется, давят уже не так сильно, или она просто привыкла, или ее телу настолько хочется прикосновений, что ради этого она готова сделать абсолютно все: резким рывком за плечи притянуть Доффи к себе, прижимаясь к ее животу, и закинуть ногу ей на бедро, шумно выдыхая в ожидании.
Сестра смотрит на нее исподлобья и снова смеется, и Роси почему-то краснеет, не то от смущения, не то от удовольствия, не то от всего сразу. Хочется что-то сделать или сказать, но вместо слов она издает очередной стон, когда Доффи снова кусает ее, губами втягивая сосок, а рукой издевательски медленно скользит по телу, очерчивая силуэт ремней. Спина и затылок давно вспотели от напряжения, от сдерживаемого всеми силами возбуждения, понемногу собирающегося в паху, и Роси облизывает губы и глотает остатки слюны, ощущая вдруг непривычную сухость во рту.
Наконец Доффи неторопливо щелкает пряжкой, а потом стягивает вниз резинку трусов, и Роси инстинктивно ставит ноги чуть шире, чувствуя, как внутри все сладко сжимается от предвкушения, но сестра намеренно не спешит. Оставив ладонь на бедре Роси, она тянется второй рукой к ее груди, смазано задевает напрягшийся твердый сосок и сжимает пальцами кольцо, соединяющее ремни сверху, а потом с силой дергает на себя. Доффи прерывает поцелуи и резко выпрямляется, притягивая ее к себе почти вплотную и заставляя дразняще едва касаться собственной груди, а Роси только тяжело дышит, хватает воздух почти отчаянно, совсем не зная, куда деваться от пронизывающих тело острых ощущений, и цепляется за плечи сестры еще сильнее, податливо прижимаясь всем телом.
– Когда это ты успела так намокнуть? – негромко и вкрадчиво спрашивает Доффи, растягивая губы в похотливой улыбке, когда ее рука оказывается у Роси между ног. Вместо ответа она вздрагивает и едва подается вперед, желая потереться о пальцы, но Доффи любит мучать: вместо настойчивых прикосновений она дразняще растирает смазку, продолжая крепко держать Роси возле себя и не позволяя расслабиться ни на секунду.
Улыбнувшись, Роси старается понемногу обуздать ощущения, и ее правая рука отпускает плечо сестры, опускаясь к ее бедру. Ей кажется несправедливым, что дразнят только ее, и она без предисловий забирается пальцами под тонкую ткань трусов и медленно проводит по влажной коже Доффи, и губы из улыбки складываются в легкую усмешку.
Несколько минут они касаются друг друга, как будто пытаясь обыграть, ни за что не позволяя себе сдаться, но первой не выдерживает нетерпеливая Доффи: она проталкивает в Роси сперва один, а затем и второй палец, и та закусывает губу, подаваясь навстречу. За несколько секунд дразнящие прикосновения превращаются в обычные, настойчивые, которых Роси так ждала все это время почти подсознательно, и она позволяет себе ненадолго замереть, наслаждаясь, и прикрывает глаза.
Из-под прикрытых ресниц она смутно видит лицо Доффи, на котором ясно написаны все ее желания и ощущения, и это заставляет ее довольно улыбнуться: ей нравится вызывать у сестры такую реакцию, нравится и самой касаться ее и доставлять ей этим еще больше удовольствия. Поэтому Роси со стоном выдыхает и вводит пальцы, медленно проникая ими глубже, и Доффи тут же стонет ей в ответ, низко и хрипло, почти рыча. Роси открывает глаза, и они смотрят друг на друга в упор; во взгляде Доффи – частичка безумия, присущего ей, и она принимается ласкать еще настойчивее и облизывает губы хищно, заставляя вздрагивать и ощущать, что еще немного, и ноги начнут подкашиваться от наслаждения.
На этот раз первой сдается Роси: всхлипывая и почти срываясь в крик, замирает, вся сжимается и чувствует, как мышцы моментально расслабляются, а тело бьет крупная дрожь. Уткнувшись мокрым от пота лбом в плечо Доффи, она продолжает двигать пальцами в ней, при этом осторожно лаская сверху, а потом вдруг поднимает голову и целует ее в шею, почти нежно скользя губами по солоноватой коже. Сестра ослабляет хватку и отпускает ремни парой минут позже, а потом опять прижимает Роси к стене, но на этот раз для того, чтобы поцеловать в губы, яростно и глубоко, совсем не давая передохнуть и ухватить немного воздуха, но им обеим это нужно сейчас даже больше, чем любые слова.
Они целуются почти непрерывно минут пять или десять, прижимаясь друг к другу в каком-то слепом отчаянии, будто отдавая этому все свои бурлящие эмоции. А когда поцелуй прерывается, Роси, улыбнувшись, касается щеки Доффи и гладит, а потом смазано целует. Ей очень хочется сказать, как сильно она любит, и всегда будет любить, несмотря ни на что, но она молчит и продолжает улыбаться, стоит уголкам губ Доффи дрогнуть и едва-едва поползти вверх, и не ехидно совсем, не издевательски. Чуть недоверчиво, но искренне, как и положено видеть одной лишь ей.